Во время Семилетней войны много нового появилось и в военной тактике, и в вооружении. Однако прогрессивные идеи не всегда находили сторонников в среде военных. Русские, австрийские и прусские войска, сражавшиеся под Кунерсдорфом, были типичными для своей эпохи. Они состояли из пехоты, вооруженной мушкетами, кавалерии, обычно вооруженной саблями, пистолетами или короткими мушкетами, и артиллерии. В тот период использовались гладкоствольные орудия, метавшие на большое расстояние круглые пушечные ядра, а на близкое-картечь. Во время Семилетней войны также стали применяться гаубицы, стрелявшие снарядами по дугообразной траектории.
Тактика пехоты
Пехота обычно вела бой в двух различных построениях. В большинстве случаев она выстраивалась в линию, как правило, в две или три шеренги глубиной, фронтом обращенную к противнику. Одна шеренга делала залп, а другие в это время перезаряжали ружья, таким образом обеспечивая непрерывное ведение огня. Другим построением являлось каре-солдаты с примкнутыми байонетами занимали позиции по периметру квадрата. Оно позволяло пехоте успешно противостоять атакам кавалерии с любого направления.
Залогом успешных действий была железная дисциплина в бою, а также умение быстро перестраиваться из колонны в линию или каре. Когда пехотные части сражавшихся войск сближалась, исход боя обычно решался штыковой атакой. Фридрих всегда предпочитал атаковать и делал ставку на ведение длительного огня: «Во время такой атаки даже трус бежит вперед и вынужден проявлять храбрость на поле боя.., все зависит от духа атакующих войск». Прусскую пехоту упорно тренировали и насаждали в ней жестокую дисциплину. Она явно превосходила австрийскую пехоту на первых этапах Семилетней войны, но при Цорндорфе в 1758 году выяснилось, что русская пехота ни в чем ей не уступает. При Кунерсдорфе русская пехота фактически вывела пехоту Фридриха из боя. Фридрих объяснял поражение своих солдат потерями, которые они понесли в ходе военных действий, предшествовавших сражению. «Я не боялся бы ничего, если располагал десятью батальонами такого же качества, что и в 1757 году. Но в этой жестокой войне погибли наши самые лучшие солдаты, и те, что мы сейчас имеем, не стоят даже худших из тех, с которыми мы начинали», сетовал он. Действительно, при Кунерсдорфе некоторым из его пехотных полков во время боя приходилось выстраиваться в две шеренги, тогда как обычно они имели глубину в три.
Подготовка русской пехоты осуществлялась в соответствии с Артикулом 1755 года. Целью обучения было довести русскую пехоту до уровня современных ей армий, хотя у командиров с этим оставались серьезные проблемы. Один из прусских офицеров отмечал: «Хотя к развертыванию в линию они и готовились, пехотный полк едва способен был перестроиться меньше чем за час». Однако русская пехота вполне могла поддерживать такой же темп стрельбы, что и пруссаки (обычно около трех выстрелов в минуту). И пруссаки, и русские старались вести «непрерывный огонь», когда каждый плутонг совершал залп по очереди, так чтобы в целом находящийся в линии полк вел бы непрекращающийся залповый огонь. Такова была теория, но в условиях боя это оказывалось невыполнимо.
Русская пехота, как правило, возводила и использовала в бою полевые укрепления, и эта практика не раз доказала свою эффективность. Занявших укрепленные позиции при Кунерсдорфе русских не удалось с них выбить даже после того, как пруссаки добились успеха у Мюльберга. Отсутствие необходимой подготовки солдат к выполнению маневров на поле боя с лихвой компенсировалось их храбростью и готовностью продолжать бой до тех пор, пока враг не будет разбит.
Артиллерия
Артиллерия не слишком интересовала Фридриха Великого, и король не прилагал особых усилий для ее модернизации и усовершенствования в прусской армии. Офицеры артиллерии в прусской армии имели более низкий социальный статус, чем пехотные и кавалерийские офицеры, в связи с чем этот род войск испытывал трудности с привлечением на службу квалифицированных специалистов. Впрочем, после того, как Фридрих на поле боя убедился, насколько важна артиллерия для решения исхода сражения, он предпринял некоторые, скорее символические, усилия для ее улучшения, однако никогда не любил этот род войск. Петр Великий, напротив, модернизировал и усилил русскую артиллерию. Служба в артиллерии была очень престижной, что привлекло в нее таких талантливых военачальников и администраторов как барон Миних и граф Петр Шувалов. Они разработали новые методы ведения боя и приняли на вооружение новые орудия, которые оказались очень эффективными.
Русские пушки были более тяжелыми чем те, что использовались в западноевропейских армиях, и, как следствие, менее маневренными. Однако если их устанавливали на хорошо защищенных позициях, как при Кунерсдорфе, они могли нанести большой урон противнику. Стандартные пушки были бронзовыми 6-, 8-и 12-фунтовыми, но кроме них в русской армии также имелись и принятые на вооружение по инициативе Шувалова единороги-некий симбиоз гаубицы, мортиры и полевой пушки.
Фридрих убедился в эффективности их разрывных снарядов: «Когда мы атакуем высоту, мы должны использовать гаубицы, а не пушки. Когда на подобную цель наведена пушка, она редко поражает цель. Однако, когда снаряд разрывается на высоте, он наносит серьезный ущерб и вызывает большой беспорядок».
Шувалов также ввел в армии «секретные» гаубицы не с круглым, а с «овалистым калибром». Они предназначались для того, чтобы действовать как гигантские дробовики, а эллипсовидный расширяющийся к дулу канал должен был обеспечить широкий разлет пуль по фронту. На расстоянии менее 300 метров эти орудия стреляли зарядом из 168 мушкетных пуль, а на расстоянии 600 метров-из 48 ядер. При Кунерсдорфе русская артиллерия сыграла ключевую роль. Батарея, развернутая на Гроссер-Шпицберге, доминировала над полем боя. Прусская пехота Финка оказалась не в состоянии преодолеть шквал артиллерийского огня, а кавалерийская атака фон Плате-на в середине дня была сорвана, когда огонь артиллерии буквально смел двигавшихся впереди драгун Шорлемера.
Кавалерия и служба снабжения
Кавалерия обеспечивала прусской армии серьезное преимущество в открытом бою. Фридрих много внимания уделял обучению своей кавалерии (это был его любимый род войск), а командовавший ею фон Зейдлиц являлся опытным ветераном, продемонстрировавшим свои таланты во многих успешных сражениях, который умел определить тот единственный момент, когда необходимо было начать атаку. Значительную часть русской кавалерии формировали казачьи части, которые на поле боя не могли сравниться с великолепно подготовленной прусской тяжелой кавалерией. Русское командование попыталось исправить ситуацию, но столкнулось с серьезной проблемой-отсутствием достаточного количества крупных лошадей, необходимых для тяжелой кавалерии. При Кунерсдорфе русскую конницу поддержала австрийская кавалерия генерала Лаудо на закаленные в боях части на хороших лошадях, причем сам Лаудон, как и Зейдлиц, имел репутацию думающего командира. Точно определив момент, когда нужно бросить в бой объединенную русско-австрийскую кавалерию, Лаудон максимально эффективно использовал свои возможности и опрокинул прусскую кавалерию во встречном бою, что привело к распаду всей прусской армии.
В1759 году русская армия смогла победить пруссаков, но ей не удалось развить достигнутый успех главным образом из-за того, что линии ее коммуникаций оказались сильно растянуты. Каждый пехотный полк имел обоз в 300 повозок, и чем дальше на запад продвигалась армия, тем труднее было обеспечивать ее снабжение. Больше всего проблем возникало с приобретением и доставкой необходимого для лошадей фуража, и это, в конечном счете, определяло боеспособность армии. В этот период армия численностью в 100 тысяч человек располагала по меньшей мере 48 тысячами лошадей. После победы при Кунерсдорфе у Салтыкова возникли серьезные сомнения относительно дальнейшей кампании к западу от Одера из-за неясной ситуации с поддержкой его австрийского коллеги-Дауна. Русский командующий не хотел рисковать своими коммуникациями и линиями снабжения, которые оставались под угрозой, несмотря на убедительную победу, одержанную его армией.