В сражении при Инкермане решающее значение имела подготовка рядовых пехотинцев обеих армий. Ни британская, ни русская армии во время Крымской войны не отличались особенно хорошим состоянием. Мирный период, последовавший за Наполеоновскими войнами, привел к тому, что обе армии к середине века имели устаревшую организацию и благодушно относились к боевой подготовке. Кроме того, сам характер войны претерпел серьезные изменения, и аристократическая элита, занимавшая командные посты в обеих армиях, оказалась плохо подготовлена к организационным и техническим новшествам современной войны.
Многочисленные кардинальные изменения в политической системе Франции, произошедшие со времен Наполеона, создали возможности для проведения реформ. Кроме того, французская армия имела опыт боевых действий во время колониальных войн в Северной Африке. В условиях холмистой и пересеченной местности вокруг Инкермана ни одна из сторон не смогла использовать свою кавалерию. Кроме того, ландшафт не позволял производить сложные тактические маневры. В результате решающее значение для исхода этого «сражения солдат» имели прежде всего боевые качества пехотинцев обеих сторон. В русской армии имелись три способа получить офицерское звание. Примерно пятая часть офицеров происходила из рядов мелкопоместного дворянства. Они получали символическое военное образование, но на практике были подготовлены ненамного лучше, чем представители второй категории — юнкеров, которые обычно являлись выходцами из обер-офицерских детей, то есть сыновьями унтер-офицеров, после долгой службы сдававших соответствующий экзамен и получавших младшие офицерские звания. Третью категорию составляли унтер-офицеры, получавшие первый офицерский чин после примерно 10-летней службы; именно они занимали большую часть офицерских должностей в полках. Их подготовка была костной и лишенной творческого подхода, а они, в свою очередь, в том же ключе воспитывали своих подчиненных. Однако слабый уровень подготовки обер-офицерского состава русской армии не стал бы такой острой проблемой, если армия располагала достаточным количеством храбрых и способных генералов. Однако и они были в дефиците, а те отдельные талантливые генералы, которым удалось продраться сквозь сложную систему личных связей и политических преференций и занять высокий командный пост, часто оказывались в тупиковой ситуации из-за некомпетентности штабных офицеров.
Солдат русской пехоты был рекрутом, служившим в течение 25 лет, причем обычно все время в одном и том же полку. Жалование и бытовые условия были плохими, но в целом обеспечивали удовлетворение всех основных потребностей. Однако палочная дисциплина и костная структура командования препятствовали проявлению солдатами инициативы и ограничивали возможности служебного роста. Ежедневное существование русского солдата составляли бесконечные тренировки: выверенный строевой шаг был высшим критерием успеха, а плацы и большие открытые пространства являлись основными местами для проведения тактических построений. Основное внимание уделялось тому, как солдаты будут выглядеть на парадах, а наказания за допущенные ошибки были публичными и часто крайне жестокими. Русские войска, вступившие в бой с англичанами под Инкерманом, преимущественно имели больше опыта, чем их противник. Многие подразделения уже участвовали в боях с англичанами при Альме или сражались до этого с турками при Калафате. Корпус Данненберга был задействован при Ольтенице. У всех этих сражений имелась одна общая особенность — они закончились поражением русских войск
В русской армии было лишь несколько стрелковых полков, вооруженных «литтихскими» штуцерами калибра .700, производившимися в Льеже. Кроме того, некоторое количество штуцеров было передано в строевые пехотные полки, где ими предполагалось вооружить лучших стрелков. Однако на первых этапах войны в русской армии, судя по всему, обращали мало внимания на стрелковую подготовку. Обычно ежегодно в армии выдавалось по 10 патронов на человека для проведения учебных стрельб, а часто на учениях использовались холостые патроны. При Инкермане русские войска все еще сражались и вели огонь теми же способами, которые когда-то с успехом применялись против армий Наполеона пятьюдесятью годами ранее. У каждой пехотной дивизии была штатная артиллерийская бригада, в которую входили две 12-орудийные полевые батареи (в каждой шесть 12- и шесть 18-фунтовых пушек), а также две легкие батареи (по восемь 6- и четыре 9-фунтовых пушек). Пушки были медными и гладкоствольными, их скорострельность составляла около двух выстрелов в минуту, а дальность стрельбы — более 900 метров. Стандартные пушечные ядра, картечь и гранаты могли использоваться всеми пушками.
В то время как уровень высших британских командиров времен Крымской кампании может быть обозначен как в лучшем случае неровный, обер- и штаб-офицеры линейных полков всегда выказывали смелость и распорядительность. Многие делили лишения и опасности походной жизни со своими солдатами, заслужив настоящее их уважение и даже любовь. В большинстве случаев офицерские патенты и должности приобретались за деньги и не требовали никакого предварительного обучения и опыта. Система подготовки командных кадров все еще находилась в зачаточном состоянии, и уровень британских генералов был лишь незначительно выше, чем у их русских коллег. Хотя в штатном расписании существовали особые должности штабных офицеров, личный штаб командующего комплектовался исключительно по протекции или родственным связям. Никакой особой подготовки для штабных офицеров не существовало; предполагалось, что необходимые знания они приобретут на г службе с течением времени.
Пять батальонов из числа отправленных в Крым несли действительную военную службу с конца 1840-х годов, но лишь один из них (из 1-й стрелковой бригады) в течение четырех предыдущих лет участвовал в боевых операциях. Однако в Крыму они быстро приобрели боевой опыт. Большинство полков, сражавшихся под Икерманом, также были в деле при Альме, и все уже использовались в осадных мероприятиях и разведывательных операциях. Военные действия закалили солдат, и теперь британская армия в Крыму стала спаянной, уверенной в себе, смелой и все более коварной силой. Именно с ней русские и столкнулись 5 ноября. Каждой дивизии были приданы одна или две артиллерийские батареи, на вооружении каждой из которых состояли четыре 9-фунтовые пушки и две 24-фунтовые гаубицы. Две 18-фунтовые гаубицы в критический момент были сняты с осадных позиций под Севастополем и сыграли важную роль в Инкерманском сражении. Все пушки Королевской артиллерии были гладкоствольными, причем использовались такие же виды боеприпасов, как и те, что применяли русские канониры. Однако на вооружении Королевского флота находились новые нарезные орудия системы Ланкастера, причем экипажи кораблей с большим успехом использовали их во время сражения, ведя огонь с бастиона Виктории.
Французы прибыли на поле боя под Инкерманом довольно поздно, да и стремление идти в атаку у них отбило высокомерное поведение британских командиров. Когда они все же вступили в бой, их действия сразу же оказались решающими — русское наступление (и так уже застопорившееся) было окончательно остановлено и вскоре перешло в полномасштабное отступление. Наиболее боеспособными частями французской армии были зуавы, широко известные своей экзотической формой в восточном стиле. Зуавы были сверхсрочнослужащими добровольцами. Опыт боев с кочевниками-берберами и повстанцами позволил им стать хорошими стрелками, кроме того, они были обучены ведению военных действий в гористой местности -как раз такой, как под Инкерманом.